ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО ЭПОХИ ВОЗРОЖДЕНИЯ
"Для чего, если не для нашего украшения, создала природа золото, серебро, драгоценные камни, дорогую шерсть?.. О если бы у человека были не пять, а пятьдесят или пятьсот чувств!"
В этих словах, написанных в 1431 году итальянским гуманистом Лоренцо Балла, как нельзя лучше выражена привязанность человека эпохи Возрождения к чувственной красоте мира, его стремление сделать праздником земную жизнь. Понятно поэтому, что XV и первая треть XVI века стали для прикладного искусства временем высокого подъема.
В разных концах Европы, в разных государствах работали художники, которые из дарованных природой материалов делали уникальные вещи, передавая в них радостное, жизнеутверждающее мироощущение людей эпохи. Шелка Флоренции, венецианское кружево и стекло, серебряные кубки Нюрнберга и резной камень Милана, падуанская бронза и брюссельские шпалеры, генуэзский бархат, майолика Фаэнцы и лиможская эмаль — уже это беглое перечисление намечает широкую панораму. Но ведь наряду с Фаэнцей были и другие крупные центры итальянской керамики - Сиена, Дерута, Кастель Дуранте, Губбио, Урбино. Кроме шитого иглой кружева Венеции, знаменито было и плетенное на коклюшках фламандское.
В эпоху Возрождения появляются новые для Западной Европы виды прикладного искусства, возрождаются забытые или пришедшие в упадок в период средневековья. Наряду с ранее существовавшими ювелирными мастерскими возникают центры шелкового ткачества, стекла, керамики.
Отметим еще одну особенность — общую, впрочем, для всей культуры Возрождения: прикладное искусство приобретает светский характер. Это не значит, конечно, что художники перестают работать для церкви. Но у них появляется новый заказчик — состоятельный горожанин процветающих городов юга и севера Европы. Если в 1532 году семья нюрнбергского доктора тратила на все хозяйственные нужды 171 гульден (20 гульденов — дрова, 48 — одежда и т. д.), почти столько же — 169 гульденов было истрачено на покупку серебряной утвари.
Многое меняется в прикладном искусстве. Обретают новый декор принятые в быту предметы, возникают никогда прежде не бывшие. Так, украшением сундука в средневековье был обычно сложный орнамент «масверк», восходящий к каменной резьбе собора, или изображение религиозных сюжетов. Теперь же, как пишет Вазари,
«истории, изображавшиеся на передней стороне сундуков, большей частью заимствовались из сочинений Овидия или других поэтов, или же из рассказов греческих либо латинских историков; а также были там охоты, турниры, любовные новеллы и тому подобные вещи». И далее знаменитый историк добавляет примечательные слова: «кому что нравилось».
Говоря о новых формах мебели, следует прежде всего вспомнить кабинет, возникший именно в эпоху Ренессанса с ее коллекционерским, знаточеским духом. В шкафах такого типа со множеством выдвижных ящичков разной формы и размера надежно сохранялись дорогие сердцу собирателя медали, камеи, гравюры.
Гуманизм эпохи, поставивший в центр внимания гармонически развитую личность, находит выражение не только в живописи или скульптуре, но и декоративно-прикладном искусстве. Решительные перемены произошли в костюме, особенно женском. Изгнано все то, что в одеянии времен готики придавало фигуре удлиненные линии, которые мало считались с реальными пропорциями тела. Ушли в прошлое конусовидные головные уборы «эннены», доходившие до 50 сантиметров у горожанок, до одного метра у благородных дам, длинные шлейфы и вуали, глубокие треугольные вырезы, неимоверной ширины рукава, свисающие до земли, очень высокая линия талии. Теперь, когда прекрасным в человеке видится не только духовное начало, но и его тело, костюм начинает следовать естественным линиям, тем самым подчеркивая это совершенство. Мужской костюм, хотя и резко отличный по конструкции от сегодняшнего (например, вместо брюк носили облегающие штаны-чулки), тем не менее не стеснял движений.
В керамике возникла новая отрасль — в разных мастерских делали тарелки с изображением девичьей головки и, короткой надписью. Иногда это было просто имя: Маргарита, Кассандра, иногда добавлялся лестный эпитет: прекрасная Камилла, красавица Фламинья. И конечно, такой предмет очень наглядно демонстрировал внимание жениха — он ведь потрудился выбрать в подарок именную вещь. Можно себе представить удовольствие той, которой преподнесли в подарок блюдо с изображением белокурого юноши. Его пристальный взгляд устремлен на широкую ленту с крупными буквами: «Любовь меня несет». И что самое трогательное — на шапке влюбленного мелкие буковки провозглашают: «Да здравствует любовь». Сегодня это блюдо из Фаэнцы можно увидеть в Эрмитаже, обладающем великолепной коллекцией итальянской майолики.
В медальерном искусстве нашел прекрасное отражение портрет. С большим мастерством итальянскими художниками чеканятся медали, режутся камеи и интальи, изображая конкретных людей. Причем круг заказчиков медалей весьма широк. Если в средние века в композициях медалей возник обычай помещать изображение святого-покровителя, то теперь «всякий синьор или знатный человек любит давать вырезывать какую-нибудь выдумку или эмблему», как описывает моду своей юности ведущий ювелир эпохи Бенвенуто Челлини.
Но не только индивидуальные вкусы заказчика определяли особенность и своеобразие каждого изделия. Большую роль в этом играли самобытность и индивидуальность мастера. Теперь он ставит свою подпись на изделии гораздо чаще, чем его средневековый коллега. Серебряник имеет именное клеймо. С XVI века ткач помещает свою монограмму на бордюре шпалеры. И разве не видна индивидуальность Франческо Авелли в том, как он комментирует на обороте майоликовой тарелки изображенную аллегорическую сцену словами: «Добрый Карл V карает развратный Рим». Авелли выбрал эпитеты, которые показывают, на чьей стороне его симпатии в охватившей пол-Европы страшной бойне.
Много крупных художников работало в прикладном искусстве Возрождения. Среди них немало тех, кто творил и в других областях искусства: в скульптуре, графике, архитектуре, монументальной живописи, был одновременно ювелиром, резчиком по дереву и камню. Например, Анджело Баровьер — самый известный среди венецианских стеклоделов, ему приписывают многие усовершенствования в технологии изготовления стекла. Он основатель целой династии стекольщиков. А Питер ван Альст — глава шпалерной мастерской в Брюсселе. Им и его помощниками была выткана по картонам Рафаэля знаменитая серия ковров, заказанная римским папой для Сикстинской капеллы. Амброджо Фоппа работал в Милане и Риме и был, по отзыву самого Челлини, «превосходнейшим и величайшим мастером» в ювелирном искусстве. Наконец, Николо Пеллипарио — первое имя среди мастеров майолики, виртуоз многофигурных сцен, которые принесли керамике Италии всеевропейскую славу.
В наше время, когда обучение будущих живописца, ювелира, скульптора и керамиста изначально разделено, мы часто не в состоянии себе представить универсальность художников Ренессанса. Нас поражает, как играючи справляется мастер интарсии - мозаики из пластинок дерева разных пород — со сложной перспективой убегающей к горизонту улицы, с постановкой фигур в разнообразных поворотах.
Виртуозно владея рисунком, легко передавая светотеневые градации, художник может изобразить на дверцах шкафа нечто неожиданное: и приоткрытые дверцы, и полки в шкафу, и тень в глубине, и расставленные на полках в продуманном беспорядке книги, статуэтки, вазы. Да еще лукаво «уронить» из вазы цветок. Нужно подойти совсем близко, чтобы понять, что перед тобой закрытый шкаф, украшенный интарсией. Нечему удивляться, ведь ее автор — Джованни да Верона, не только мебельщик, но и бронзолитейщик, архитектор, скульптор, миниатюрист, человек, бывший во всеоружии знаний своей эпохи.
Конечно, во многом высокий уровень прикладного искусства объясняется единством, которое существовало между разными видами искусства. Ведь Дюрер, сын ювелира, смолоду обучавшийся этому делу, создавал эскизы, вдохновлявшие ювелиров и серебряников Германии. Ганс Гольбейн, живя в Лондоне, делал наброски для ювелиров, оружейников, переплетчиков. Шелка ткались по рисункам Я. Беллини, А. Полайоло. Ранняя картина Боттичелли «Сила» не что иное, как спинка судейского кресла, а поздние композиции «Деяния св. Зиновия» исполнены на передних стенках сундуков, заказанных, очевидно, для какой-то церкви.
Огромное влияние на прикладное искусство, как и на всю культуру Ренессанса, оказывала античность. Творчески перерабатывая достижения древнего мира, искусство Возрождения создало тип орнамента, который играл большую роль в последующем искусстве,— «гротеск». Вот объяснение названия, данное Б. Челлини:
«Гротески были найдены изучателями в некоих земных пещерах в Риме, каковые в древности были комнатами, банями, кабинетами. Но с тех времен почва поднялась и они остались внизу, и так как называют такие места в Риме гротами, приобрели они названия гротесков».
Земные пещеры — это прежде всего случайно открытый при земляных работах в 1480 году огромный «Золотой дом» императора Нерона, построенный в I веке н. э. Его великолепные росписи вдохновили художников Возрождения на создание собственных композиций, где причудливо сочетались мотивы растительные и анималистические, фигурки людей, архитектурные конструкции, маски, канделябры.
Хотя майолика XVI века буквально не подражала тем сосудам, которые в изобилии находили во время раскопок, очевидно, что этот вид прикладного искусства многим обязан античности. Демонстрируя незаурядную эрудицию, художники часто брали сюжеты из Тита Ливия, Плутарха, Плиния Старшего, Валерия Максима, из Овидия, Вергилия, Гомера. Но ведь дело не только в сюжете. Изображая библейскую сцену, Пеллипарио и Авелли, знаменитые мастера итальянской керамики, оставались сыновьями своего времени — им чуждо было средневековое мышление, а идеалы далекой античности близки и созвучны. Мы видим это во всем: в композициях, деталях, цвете, в построении фигур, очень часто взятых с гравюр по картинам Рафаэля. Античная ордерная система преобразила не только архитектуру, на мебели тоже появляются колонны, пилястры, ниши со скульптурой, энергично выступающие карнизы. Но главное не новый декор, а новые принципы формообразования. На смену готической вертикали приходят формы, тяготеющие к спокойной горизонтальности, к ясной архитектонике. Ту же логику, которая отличает ренессансную архитектуру, увидит внимательный глаз повсюду: в венецианском бокале, где стройная ножка-балясина легко несет тонкостенную чашу, в высоком серебряном кувшине, бронзовом светильнике, золотой подвеске, в решении костюма.
Прикладное искусство Возрождения многим обязано науке и технике, которые сделали в это время резкий рывок. В эпоху Ренессанса появились часы, фанерованная мебель, стали прозрачными окна.
«О столетие! О науки! Радостно жить, радостно не пребывать в покое! Науки крепнут, разум процветает. Эй, ты, варварство, подбирай себе петлю, готовься к изгнанию!» — писал гуманист Ульрих фон Гуттен в 1518 году.
Слова о процветающем разуме сразу заставляют нас вспомнить о перспективе, анатомии, оптике, математике. Да, конечно, благодаря им изменилась не только живопись, но и шпалера, керамика, эмаль, декор мебели. Художники научились более полно овладевать возможностями материала.
Декоративно-прикладное искусство Возрождения заслужило славу одной из самых блестящих страниц в истории человеческой культуры. Пожалуй, действительно пригодились бы пятьдесят, а то и пятьсот чувств, чтобы вполне насладиться всеми его шедеврами. Л. ЛИВШИЦ
|