|
Николай Корнилиевич Бодаревский
 Никола́й Корни́лиевич Бодаре́вский (24 ноября [ 6 декабря ] 1850, Одесса — 1921, Одесса) — российский живописец, портретист, академик Императорской Академии художеств, член Товарищества передвижных художественных выставок.
Родился 24 ноября /6 декабря/ 1850 года в Одессе, в дворянской семье. Потомок рода, молдавских господарей Чегодар-Бодарескул. Впрочем, жили Бодаревские небогато - отец служил обычным чиновником, и на момент рождения сына Николая носил весьма невысокий чин - титулярного советника. Однако, интерес сына к живописи родители всячески развивали и, заметив, что у мальчика есть способности, отдали его в Одесскую рисовальную школу общества поощрения изящных искусств. Затем в возрасте 19 лет, он уехал в Петербург поступать в Императорскую Академию художеств.
С 1869 по 1873 год учился в Императорской Академии художеств в классе исторической живописи П. М. Шамшина, Т. А. Неффа, В. П. Верещагина.
Преподаватели академии считали его одним из лучших учеников. Он регулярно получал награды за свои произведения.
Во время учебы в 1871 году получил четыре серебряные медали: две малые и две большие медали Академии «За успех в рисовании», в 1873 две малые золотые за картину «Давид играет на гуслях перед Саулом».
В 1875 году Бодаревскому Академией присвоено звание классного художника 1-й степени за картину «Апостол Павел объясняет догматы веры перед царём Агриппой».
 С 1880 года по 1918 год экспонент Товарищества передвижных художественных выставок. Бодаревский примыкает к передвижникам и начинает выставлять свои картины на выставках, а с 1884 года становится официальным членом Товарищества Передвижных художественных выставок. Он участвовал и в академических выставках с полотнами религиозного содержания.
В 1908 году художнику присвоено звание академика Императорской Академии художеств.
Но известность ему принесла портретная живопись.
 
Публикации о художнике содержались в основном в прессе его времени. Ни монографий, ни альбомов, посвященных его творчеству, нет, хотя Бодаревский участвовал в передвижных выставках начиная с 1880 года, и на каждой представлял от трех до десяти картин.
В галерее П. М. Третьякова, при жизни собирателя, находилась только одна его работа,это "Старый рыбак". 1883 год.
Позднее, в 1963 и 1978 годах, галерее были переданы в дар еще два произведения: портрет сестры художника, Елены Корнилиевны, 1879 года, и Ольги Федоровны Бурышкиной 1897 года.
В Русском музее Петербурга хранится полотно "Свадьба в Малороссии", 1887 год, поступившее от автора.
Товариществу передвижников Бодаревский оставался верен до 1918 года. Но так случилось, что отношения со многими коллегами по "передвижному цеху" у него не сложились, а это определило и восприятие его творчества и в своем кругу, и позже, во всем художественном сообществе, где передвижники к 1930-м годам были чуть ли не канонизированы. Но несмотря на то, что многие передвижники хотели бы указать ему на дверь своего Товарищества, Бодаревский так и не порвал с ними, оставаясь там и своим, и чужим.
У него был широкий творческий диапазон - он мог с равным успехом писать все, что угодно: полотна исторической и религиозной тематики, пейзажи, портреты, в том числе и салонные, жанровые сценки, пикантные "ню".
Художник просто не замыкался в узких рамках, но его коллегам это казалось неразборчивостью и всеядностью, не позволяющей оттачивать мастерство в рамках определенного направления. Еще один повод для претензий - тематика. Передвижники старались запечатлеть "подлинную жизнь",каковую зачастую видели в изображении бедных крестьян, нищих, пропойц, религиозных фанатиков на церковных праздниках... а сценка на пляже, где мать и дитя принимают солнечные ванны, жизненной им не казалась.
У Бодаревского даже крестьяне выглядели не столь несчастными, более того, вполне дружелюбно общались с помещиками и принимали от них поздравления.
 
Несмотря на одаренность и безусловное владение художественным мастерством, Бодаревский не вошел в число художников, оставивших заметный след в русском искусстве. Прижизненная популярность Бодаревского-портретиста, его стремление быть модным художником обернулись позднее почти полным забвением. Однако, хотя коллеги и признавали, что тематика подобных работ в целом совпадает с направленностью передвижных выставок, страшно критиковали художника за отсутствие социальной остроты. Среди передвижников главным антагонистом Бодаревского был художник Ефим Волков. Один вид Бодаревского вызывал у него страшную ненависть, говорил ему откровенные, крайне обидные для авторского самолюбия слова и приказывал рабочим снимать непозволительные по правилам передвижников картины Бодаревского. Атмосфера разражалась грозой, доходившей чуть не до поединка.
И крестьянские дети в его изображении не вызывали чувства сострадания.
  Так о нем отзывались современники, слова, жесткие по отношению к художнику:
"Выставка не открывалась без того, чтобы Волков не поссорился с Бодаревским, и очень крупно. Доходило дело до того, что некоторые иногда опасались не подерутся ли они.
Николай Корнильевич был тяжким крестом для передвижников. В молодости подававший надежды как живописец и отмеченный Крамским, он был избран членом Товарищества, но скоро как-то распустился, перевел все на заработок, на деньги. Его портреты нравились буржуазному обществу, главным образом дамам. Он до иллюзии точно выписывал модные платья, прикрашивал и молодил лица, как куколкам, угождая вкусам заказчиков.
Строил Бодаревский из себя художника-барина какой-то высшей марки. Необычайно напыщенный и салонный тон, французская речь с дамами, целованье их ручек, обхаживание денежных особ и, несмотря на довольно значительный заработок, постоянная задолженность. Затеи нелепые: строил себе дом-виллу под Одессой какого-то бестолкового стиля, считая его за арабский, пробивал тоннель в скале к морю. Во всем был сумбур и художественная пошлость. Но какой барин! Высокий и довольно красивый, в золотом пенсне и с надменным выражением лица. Как будто приказывал: "Эй, человек! подай мне!"
Передвижники не выносили его, но по уставу не могли исключить из своей среды, так как преступлений он все же не совершал. Только когда ставил вещи, спускавшиеся до уровня порнографии, товарищи протестовали и убирали их с выставки.
В этих случаях Волков выступал застрельщиком, говорил Бодаревскому откровенные, крайне обидные для авторского самолюбия слова и приказывал рабочим снимать непозволительные по правилам передвижников картины Бодаревского. Конечно, атмосфера разражалась грозой, доходившей чуть не до поединка, особенно на обедах, устраиваемых перед открытием выставки.
Я. Д. Минченков, « Волков Ефим Ефимович »
И во всей русской живописи сегодняшнего дня нет ни одной картины. Выставки — громадные папки открыток или ученических тетрадей, из которых изредка пристальным глазом отметишь рядом с мясом Бодаревского лапоть Гончаровой над двумя-тремя розами Машкова.
Владимир Маяковский, «Живопись сегодняшнего дня», (май 1914)
Когда к передвижникам влилась новая струя из Московского общества художников — Бялыницкий-Бируля, Жуковский, Петровичев, Туржанский и другие, за которых, к слову сказать, самым ярым ходатаем был Репин, — для новых пришельцев явился совершенно недопустимым Бодаревский. Мало кто теперь помнит этого ужасного художника, специализировавшегося на женских портретах и являвшегося воплощением пошлости. Все его красавицы точно сошли с конфетных или папиросных коробок, только в увеличенном виде. Но он был старым членом Товарищества передвижников, и отделаться от него было трудно. Однако его картины, большие, яркие и крикливые, портили всю физиономию выставки. Большая часть художников обратилась к Репину как к наиболее чтимому и авторитетному члену общества с просьбой очистить выставку от Бодаревского. Репин огорчился. 
— О, о, о... нельзя же... как-то нужно... по-товарищески... Да бог с ним — пусть висит!
Художники замолчали. На другой день назначен был обход — еще до вернисажа. Репин пришел. Выставка была очень удачна. Репин ходил от картины к картине, но все беспокойно возвращался к полотну Бодаревского, словно его тянуло. Вдруг не выдержал: подошел к Бодаревскому и, дернув его за рукав, умоляющим тоном воскликнул:
— Николай Корнилиевич! Уберите, не сердитесь, уберите... Портит все... и портит вам!
Так и заставил его убрать картину.
Т. Л. Щепкина-Куперник, «Поздние воспоминания»
А дочь основателя знаменитой галереи Вера Третьякова была более иного о нем мнения:
"... должна сказать, что не встречала человека"объективно" более красивого по чистоте линий и тонкости раскраски его скульптурного облика. Он был высок ростом, движения его были пластичны. Борода, волнистые волосы зачесанные назад, были русые, с золотистым оттенком, черты лица правильны, глаза светло-карие, тоже золотистого оттенка, были своеобразного разреза...Все былo в гармонии. Не было ни слащавости, ни банальности. Легко было его себе представить рыцарем, в латах, из какой-нибудь средневековой легенды... Держал себя скромно. Одевался со вкусом..."
Как у любого художника, у Бодаревского были и свои удачи, и работы, выполненные на заказ. Обвинения в отсутствии хорошего вкуса звучали со стороны заказчиков и по адресу таких признанных мастеров как Репин или Серов. Например, крайне недовольная своими портретами княгиня Тенишева писала о Репине:
- Недостаток вкуса, поражающий у художника, отсутствие всякого инстинкта красоты приводили меня в полное недоумение. В его мастерской и в доме - ни вещицы изящной или старинной, все было холодно, плоско, дешево и грязновато.
Портрет Тенишевой работы Серова также был забракован. Своим наблюдательным, трезвым взглядом Серов видел в каждом человеке карикатуру...
По этой причине портреты Серова часто не устраивали заказчиков. А что касается портретов Бодаревского - в них как раз трудно заметить стремление приукрасить и примолодить модель, сделав из нее "куколку".
 
Портрет 1907 года "Императрица Александра Федоровна,супруга императора Николая II" на портрете она красива, величественна, что вполне отвечало образу. Художник не скрыл ни первых следов увядания, ни отсутствия улыбки, ни вечной боли в глазах - боли за больного ребенка, постоянно пребывавшего на грани жизни и смерти. И никакого стремления льстить высочайшей заказчице!
 Еще одна претензия художников к Бодаревскому была в том, что его "шарахало" от модернизма к академизму, от реализма к нео-классицизму... Но ведь это не так плохо, если мастер свободно владеет разными стилями живописи!  
С неожиданной стороны художник раскрылся, когда его пригласили оформлять храм Спаса на Крови в Петербурге, возведенный на месте, где император Александр II получил смертельное ранение от руки террориста.
Храм оформлен уникальными мозаичными композициями В. М. Васнецовым, М. В. Нестеровым, А. П. Рябушкиным, Н. Н. Харламовым и другими живописцами эскизы для многих из которых были сделаны Николаем Бодаревским.
По живописным эскизам художника созданы 16 мозаик: «Святой Владимир», «Святая Мария Магдалина», «Святая Царица Александра», «Николай Чудотворец», «Богоматерь с двумя ангелами», «Архидьякон Лаврентий», «Господь Эммануил», «Святой Архидьякон Стефан», два серафима и четыре архангела (мозаики иконостасов), а также «Предательство Иуды» и «Христос перед Пилатом» (мозаики юго-западного пилона).
В 1889 году директор и главный вдохновитель строительства Большого зала Московской государственной консерватории Василий Ильич Сафонов лично заказал у академика живописи Бодаревского четырнадцать портретов выдающихся композиторов, для украшения Большого концертного зала на 1700 мест. К открытию Большого зала в марте 1901 года, картины были закончены Бодаревским и установлены на свои места. Овальные лепные рамы к картинам были исполнены А. А. Аладьиным.
 
К сожалению, в 1953 году, когда в Советском Союзе развернулась позорная борьба "с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом", пострадало и оформление Консерватории. Это был не уникальный случай - из университета увольнялись профессора, блестяще читавшие курсы зарубежной литературы,"а пусть не прививают любовь к чуждому Стендалю или Бальзаку", расформировывались фонды музеев, зарубежные картины убирались в запасники... Вот и тут подсчитали, сколько отечественных и сколько зарубежных композиторов представлено на портретах в Большом зале Консерватории. Оказалось, что зарубежных немного больше! Их спешно вырезали из рам портреты Мендельсона , Гайдна , Глюка и Генделя , а на их место поместили свеженаписанных художниками М. А. Суздальцевым и Н. П. Мещаниновым Мусоргского, Даргомыжского, Римского-Корсакова...
Только в 1999 году пропылившиеся и пересохшие портреты Гайдна и Мендельсона нашлись в Консерватории во время ремонта где-то за шкафом. Картины были отреставрированы и установлены у центрального входа в партер. В 2008 году под портретами установлены мраморные доски. Местонахождение портретов Глюка, Генделя и еще четырех портретов работы Бодаревского неизвестно...
После революции художник вернулся в родную Одессу.
 Умер Бодаревский в 1921 году и был похоронен на первом (старом) городском кладбище Одессы. Могила художника не сохранилась. В 1934 году кладбище было закрыто, а в 1935 вместе с храмом «Во имя всех святых» было снесено. На месте кладбища был открыт парк культуры и отдыха имени Ильича (ныне парк «Преображенский»). Кладбище, на котором помимо художника были похоронены многие известные жители Одессы — младший брат А. С. Пушкина Лев Сергеевич, актриса Вера Холодная, руководитель обороны Одессы генерал-адъютант Д. Е. Остен-Сакен, герой русско-турецкой войны генерал Ф. Ф. Радецкий, было полностью уничтожено....На кладбище было захоронено около 200 тысяч человек......
|
