ИЗРАЗЦЫ́ (ст.слав. израз, от из- и праслав. razъ, rezъ — "резать, проводить, делать черту"; отсюда образ, образец, обра́зить — украсить) — керамические облицовочные плитки.

В отличие от плоского кафеля изразцами правильно называть рельефные плитки, которые в старину делали, отминая глину в деревянном коробе, имеющем в днище резной углубленный рисунок наподобие пряничной доски. На глине получался отпечаток в виде выпуклого рельефа. Отсюда и происходит название "изразец" (изрезанный).

В дальнейшем это слово распространилось и на древнерусские расписные изразцы, имеющие на обратной стороне коробчатый выступ — румпу — для лучшего крепления к стене или печи. Еще одно название — абраща́тый (резной, от абрис).

Изразцовое искусство восходит к строительным приемам Древнего Египта и Месопотамии. Самая древняя форма облицовочной керамики — глазурованные "гвозди" в глинобитной стене, разноцветные шляпки которых создают на поверхности зигзагообразный узор (2-я пол. 4 тыс. до н. э.). В Вавилоне глиняные стены облицовывали для прочности и красоты глазурованными кирпичами.

Керамические плитки использовали в архитектуре Византии, Равенны. Из Византии искусство облицовочной керамики перенесено на Русь — в Киев, Владимир. Яркие, "поливные" полихромные изразцы — непременная принадлежность архитектуры Персии, Турции, стран Средней Азии XIII—XVI вв.  В искусстве Магриба (арабского Запада) и в испано-мавританской архитектуре глазурованные плитки называли зилли́дж.

В Древней Руси XVI в., после монголо-татарского нашествия, много строили, восстанавливая старые города и храмы. Но искусство белокаменной резьбы владимиро-суздальской школы было утрачено. Замена белокаменных стен на кирпичные привела к идее декорирования быстрым и дешевым способом — рельефными кирпичами, отминая их в резных коробах. Вначале такие изразцы белили вместе со стеной — они имитировали белокаменную резьбу. Использовали и красные терракотовые плитки цвета обожженной глины. Известно, что в 1476 г. декоративные детали из терракоты применяли мастера псковской архитектурной школы. Изразцы покрывали самой распространенной тогда зеленой — муравленой — свинцовой глазурью. Но прозрачная глазурь на красном фоне глины давала грязноватый тон, поэтому стали использовать белый ангоб.

В начале XVII в. псковичи заимствовали из Западной Беларуси и Литвы (с 1569 г. объединенных с Польшей в Речь Посполитую) рецепты приготовления кроющих (опаковых) эмалей: желтых, белых, коричневых, синих, зеленых. Блеск и яркость рельефных полихромных изразцов позволили использовать их для наружного архитектурного декора. Изразцами облицованы Княжеские палаты в Угличе, постройки в Троице-Сергиевой лавре, Великом Устюге, Ярославле, Костроме. В Москве изразцами украсили храм Василия Блаженного (1555—1561; декор XVII в.), церковь Троицы в Никитниках (1628—1653), Крутицкий терем (1693—1694).

В интерьерах задавали тон облицованные изразцами печи. В России издавна существовали кирпичные беленые печи с лежанкой. В начале XVII в. в богатых московских домах устанавливали печи нового "башенного" типа, облицованные блестящими изразцами из Германии, Польши, Украины.

"К моменту появления русских изразцовых печей в Западной Европе существовала уже трехсотлетняя история их развития". Печи XIV—XV вв. в Германии представляли собой цилиндр на кубическом основании, облицованный круглыми, как тарелки, глазурованными плитками (отсюда название "кафель" — нем. Kachel: "блюдце, плошка"). В Германии и Польше XV—XVI вв. делали "рамочные" прямоугольные изразцы с высоким рельефом, покрытые зеленой глазурью.

Эволюция формы и декора изразцовых печей является общей для стран Западной и Восточной Европы. Под влиянием развития архитектурных стилей самые ранние, архаичные печи украшали профилированными поясами, устанавливали на архитектурные основания ("ренессансный тип").

Появление ниш, выступов, раскреповок свидетельствует о барочных тенденциях. В русских печах эти мотивы трансформировались в городки, ажурные подзоры, точеные балясины. Рельеф постепенно концентрировался на обрамляющих элементах, а сами плитки упрощались, делались плоскими и расписывались по белому ангобу зеленой, коричневой, желтой красками.

В Испании XVI—XVII вв. фаянсовые плитки, расписанные синим по белому, называли ацулеями (от арабск. azul — "синий"), в Португалии — азуле́жу. Русские мастера использовали мотивы традиционной резьбы и росписи по дереву, вышивки, набойки, лубка, малёвок.

В XVII—XVIII вв. все чаще заимствовали темы западноевропейских гравюр. Русский мотив заключали в барочное обрамление с картушами, волютами. Или наоборот — народный травный орнамент сочетали с композициями из "Иконологии" Ч. Рипы либо книги "Эмблемы и символы". Мастера использовали также популярные гравюры из "Описания Иерусалима" или иллюстрации Л. Бунина к букварю Кариона Истомина (1692—1694). Из гравюр голландских художников заимствовали восточные, китайские мотивы.

Пейзажные мотивы делфтских фаянсов также перерабатывали на русский лад. Причем если барочные обрамления претерпевали небольшие изменения, то пространственность пейзажа, типичная для западноевропейского искусства, заменялась привычным русскому мастеру "лубковым" решением.

С основанием Петербурга в 1703 г. для интерьеров дворцов в стиле "петровского барокко" из Голландии привозили облицовочные делфтские плитки. В 1709 г. указом Петра I два пленных шведа (один из них — мастер Ян Флегнер) были направлены в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь для изготовления гладких "кафлей" с росписью синим кобальтом. В 1710 г. первую пробную партию отправили в Петербург. Такие же мастерские действовали в Стрельне и Ямбурге, в них работали русские и иностранные мастера. В "Ореховой зале" дворца А. Д. Меншикова в Петербурге находится одна из самых ранних столичных печей (1716—1727). Ее композиция — традиционно русская, облицовка — нового, европейского типа, а роспись, вероятно, выполнена русским учеником иностранного мастера. Во дворце Меншикова сохранилось четыре комнаты, стены и потолки которых покрывают бело-синие расписные плитки (известно, что в начале XVIII в. таких комнат было тринадцать). В отличие от экономных голландцев русские мастера покрывали плитками сплошь потолок и стены. При "ковровой" кладке на пересечении швов возникал дополнительный узор повторяющихся розеток или иных "угловых элементов". Новые интерьеры непривычно засияли светом и белизной.

В период елизаветинского рококо выдающийся архитектор Ф. Б. Растрелли Младший (1700—1771) по требованию императрицы Елизаветы устраивал "русские" изразцовые печи в дворцовых интерьерах. Ныне они восстановлены в Петергофе и Царском Селе. Растрелли рисовал проекты печей в своем уникальном стиле — с колонками, нишами, раскреповками, фронтонами и картушами. В XVIII в. такие печи именовали "гамбургскими". Они действительно похожи на те, которые делали в Германии. Их архитектоника повторяет барочную архитектуру. "Растреллиевские" печи складывали мастера-немцы, но в росписи заметны иные, чем в гамбургских, мотивы, своеобразно трансформирующие барочные картуши и рокайли.

В русской провинции во второй половине XVIII в. под влиянием столичных образцов изготавливали похожие печи, они не были связаны с творчеством самого Растрелли, но именовались уже не "гамбургскими", а "растреллиевскими". В росписи изразцов также заметно своеобразное преломление западноевропейских и русских мотивов.

С середины XVIII в. в связи с распространением моды на Классицизм расписные изразцовые печи постепенно вытеснялись белыми кафельными, декорированными легкой тонкой росписью либо рельефами "под антики". Многие из таких печей делали по рисункам архитектора Н. А. Львова (1751—1803).