ОЛИМПИЙСКИЕ ИГРЫ АНТИЧНОМ ИСКУССТВЕ

"Нет другой звезды благороднее солнца, звезды, дающей столько тепла и блеска в пустыне неба. Так и мы прославляем те, что всех игр благородней, - Олимпийские иг­ры», — писал в V веке до н. э. Пиндар, один из великих поэтов Древней Эллады, посвящавший свои оды победителям этих замечательных со­стязаний. Традиции древних Олимпиад живут и в наши дни, а их история уходит в глубь сто­летий, в ту эпоху, когда на Балканском полу­острове, побережье Малой Азии и островах Эгейского моря появились первые рабовладель­ческие города-государства Древней Греции. Да­той рождения Олимпийских игр принято счи­тать 776 год до н. э., с которого стали записы­вать имена атлетов, одержавших победу на со­стязаниях. Игры продолжались двенадцать сто­летий - на протяжении всей истории антич­ного мира — и в последний раз состоялись в 393 году н. э.

Греческие мифы часто приписывают честь основания Олимпийских игр Гераклу, сыну бога-громовержца Зевса и фиванской царицы Алкмены. Один из его двенадцати подвигов — очистка необычайно грязных скотных дворов элидского царя Авгия - послужил своеобраз­ным прологом Олимпийского фестиваля. Царь обещал герою за его труды десятую часть сво­их стад — триста прекрасных белых быков. Ге­ракл за один день очистил «Авгиевы конюш­ни», прокопав канал, по которому воды реки Алфей хлынули на скотные дворы и унесли всю грязь. Однако, когда он потребовал награ­ды, царь отказался исполнить свое обещание. Спустя несколько лет могучий герой отомстил коварному царю: пришел с войском и в крова­вой битве убил Авгия. В память об этой победе Геракл принес щедрые жертвы Зевсу и решил, что раз в четыре года в долине Алфея будут проходить общегреческие атлетические состязания. Подобно высокой горе на севере Греции, где, по легендам, обитали бессмертные боги, один из холмов, окружавших долину, называл­ся Олимп Элидский (по городу Элида, располо­женному в 56 километрах от места победы Ге­ракла над Авгием). Поэтому игры получили на­звание Олимпийских.

На время Олимпийских игр во всем эллин­ском мире объявлялось «священное переми­рие», которое соблюдалось в течение трех ме­сяцев. Под страхом проклятия и немилости бо­гов никто не мог появляться на территории Олимпии с оружием. Город, виновный в нару­шении перемирия, облагали высоким штрафом, а его атлетов лишали права выступать на со­стязаниях. Руководили играми жители города Элида. Из их числа по жребию в год Олимпий­ских игр избирали десять судей - элланодиков, которым принадлежала верховная власть над всеми атлетами, их тренерами и много­численными зрителями, прибывшими в Олим­пию. К участию в играх допускали только сво­бодных греческих граждан. Те, кто совершил убийство или опозорил себя трусостью в бою, высказывал презрительное отношение к эллин­ским богам или за деньги объявлял себя граж­данином чужого города, а также чужеземцы и рабы выступать в Олимпии не могли. В силу какого-то странного суеверия, под страхом смертной казни в Олимпии запрещалось появ­ляться замужним женщинам.

В центральной части Олимпии находился свя­щенный округ — Альтис (что по-гречески озна­чает «роща»), утопавший в зелени оливковых рощ, стройных пиний и платанов. Здесь, окру­женные стеной из белого камня, располага­лись величественный храм Зевса Олимпийско­го, построенный архитектором Либоном в V ве­ке до н. э. храм богини Геры и небольшие зда­ния-сокровищницы с дарами крупнейших греческих городов, алтарь для жертвоприноше­ний и многочисленные мраморные и бронзо­вые статуи атлетов-победителей. В храме Зевса зрителей привлекала знаменитая скульптура бога-громовержца, исполненная величайшим афинским мастером Фидием из золота и слоно­вой кости и причисленная к семи чудесам света.

Если на заре Олимпийских игр их участни­ками были только атлеты из близлежащих го­родов Пелопоннеса, то уже во второй половине VIII века до н. э. в долине Алфея появились представители всех эллинских городов, а в VII веке до н. э. к ним присоединились и ат­леты из городов-колоний, основанных древне­греческими купцами и мореходами на берегах Средиземного и Черного морей. Постепенно ме­нялась не только география игр, но и их спор­тивная программа. На первых играх, с 776 по 728 год до н. э., она ограничивалась лишь од­ним видом атлетики - бегом на короткую ди­станцию, которую греки называли «стадий» (от него происходит слово «стадион», вошедшее во все языки мира). Позднее в программу состязаний вошли бег на среднюю и длинную ди­станции, борьба, кулачный бой, классическое пятиборье - пентатлон, панкратий - соревно­вание, напоминавшее рукопашную схватку, бег в тяжелых воинских доспехах, скачка на ло­шадях, гонка колесниц, а также состязания «безбородых» - мальчиков и юношей, которые выступали отдельно от взрослых.

К V веку до н. э. окончательно сложился ка­лендарь древних Олимпиад. Они происходили в високосный год, во второе или третье полно­луние после летнего солнцестояния (что соот­ветствует июлю или августу), и продолжались пять дней, из которых первый и последний были посвящены торжественным церемониям, а три дня занимали выступления атлетов и кон­ные состязания.

Время наибольшей славы Олимпийских игр, охватывающее VI—V века до н. э., неразрывно связано с эпохой расцвета рабовладельческих городов-государств Древней Греции, периодом высочайших    достижений    эллинской    науки, культуры и искусства. Сама жизнь, полная войн и опасностей, требовала от каждого сво­бодного гражданина готовности в любой момент выступить    на защиту своего города с оружием в руках. Вес доспехов тяжеловоору­женных воинов-гоплитов превышал 30 кило­граммов. Бегать в них и сражаться могли лишь физически сильные, хорошо тренированные и закаленные воины.  И эти качества достига­лись постоянными атлетическими упражнения­ми, которые сопровождали всю жизнь эллинов с детских лет до преклонного возраста. В Древ­них Афинах человека с нетренированным те­лом считали таким же необразованным, как не умеющего читать. В Спарте юноша, не прошед­ший обязательной для  каждого гражданина военно-физической тренировки,    отличавшейся необычайной суровостью, не мог пользоваться правами и привилегиями истинного спартанца. Философ Платон считал хромым человека,  у которого тело и душа развиты неодинаково, а выдающийся  политический  деятель  Афин Перикл, стоявший во главе города в период его «золотого века», с гордостью говорил:

«Все на­ше государство — это школа Эллады, и каждый гражданин  у нас  может  быть способен к са­мым  разнообразным видам  деятельности, об­ладая изящным и ловким телом».

Так в сознании эллинов сложился идеал раз­носторонне развитой личности, в которой кра­сота тела гармонически сочетается с духовным богатством и нравственным величием. «Прек­расным и доблестным» называли философы Древней Греции человека, соединявшего в себе силу атлета, мужество воина и высокие этиче­ские качества гражданина. Средство достиже­ния этого идеала греки видели в гимнастиче­ском воспитании, а своеобразным экзаменом для эллинских юношей стали общегреческие состязания, и в первую очередь самые знамени­тые среди них — Олимпийские игры.

Победители Олимпиад считались «лучшими из людей», их провозглашали «равными бо­гам», избирали на высшие государственные должности, предоставляли почетные места в театрах и на стадионах, освобождали от нало­гов, порой до конца жизни их кормили за об­щественный счет. Самые прославленные скульп­торы Древней Эллады — Мирон, Поликлет, Фидий, Скопас, Пракситель, Лисипп — созда­вали мраморные и бронзовые статуи победите­лей, которые стояли как на площади их род­ного города, так и в Олимпии, у храма Зевса. Сцены упражнений и соревнований атлетов — любимый сюжет греческих художников, укра­шавших краснофигурными росписями велико­лепные вазы и чаши. Эти живые и выразительные изображения, исполненные двадцать пять веков тому назад, воссоздают картину древних Олимпийских игр.

Один из лучших мастеров краснофигурной вазописи, Евфроний, работавший в Афинах в конце VI века до н. э., запечатлел на своем кра­тере (так греки называли сосуд, в котором во время пиршеств смешивали вино с водой) юношей в гимнастической школе, где обычно про­водили свои тренировки и атлеты, желающие защищать честь родного города в Олимпии. Безупречно точным рисунком художник пере­дал красивые и стройные фигуры атлетов, один из которых стоит, опираясь на голову мальчи­ка-раба, другой, сняв одежды, капает себе на ладонь оливковое масло, чтобы натереть им кожу и тем самым спастись от солнечных ожо­гов, а также затруднить действия соперника во время борьбы. Третий юноша аккуратно скла­дывает плащ — гиматий.

Атлеты Древней Греции и во время упражне­ний, и на Олимпийских играх в присутствии десятков тысяч зрителей выступали без одеж­ды. Этот обычай появился еще на заре Олим­пиад, когда один из бегунов потерял набедрен­ную повязку, но первым пришел к финишу. С тех пор юноши без всякого смущения выхо­дили на поле стадиона обнаженными, а элли­ны восхищались их мужественной красотой, благородной осанкой, загаром, который у гре­ков считался показателем здоровья, и совер­шенной пластикой движений.

На чаше для вина — килике, сделанном во второй половине V века до н. э., мы видим ат­летов после завершения ежедневной трениров­ки. Юноши счищают со своего тела крупные комья песка и грязи бронзовым скребком - стригилом, после чего принимают холодный душ или обливают друг друга водой из ам­фор.

Рисунки на вазах последней трети VI - пер­вой половины V века до н. э. знакомят нас и с основными видами состязаний, которые вхо­дили в программу древних Олимпийских игр. В стремительном беге изображены на чернофи-гурных амфорах атлеты, о которых древнегре­ческий писатель Филострат говорил:

«Бегущий не смотрит на зрителей, он видит только награ­ду; он никуда не оборачивается, пусть смеются над ним, пусть хвалят его или даже бросают в него камни; пусть расхищают его дом; пусть явятся вдруг дети, жена. Он ничего не увидит и не заметит. Его привлекает одно — добежать и получить награду».

На краснофигурной вазе, вышедшей из гон­чарной мастерской Брига, судья в длинном плаще наблюдает за движениями прыгуна. На состязаниях в Олимпии участники класси­ческого пятиборья прыгали в длину, но без разбега и при этом использовали бронзовые гантели. Перед прыжком атлет несколько раз размахивал гантелями и, оттолкнувшись от не­высокого каменного порога, взлетал в воздух, а перед приземлением, прогибаясь, отбрасывал гантели назад, что, как полагали греки, увели­чивало дальность прыжка.

Художники часто показывают на вазах ме­тание диска и бросок копья, которые входили в пятиборье, одно из популярнейших состязаний древних Олимпийских игр. Всемирной извест­ностью пользуется статуя Мирона, изобража­ющая атлета с диском в момент перехода от размаха к броску, когда все тело юноши напряжено, и кажется, что через мгновение он распрямится, а брошенный сильной рукой брон­зовый диск полетит на далекое расстояние. Талантливый афинский скульптор середины V века до н. э. сумел с удивительной точностью передать движение атлета и раскрыть в нем способность человека к активному, волевому, героическому действию.
Замечательная бронзовая статуя обнаженно­го борца, найденная вместе с парной ей фигу­рой при раскопках Геркуланума, представляет атлета в характерной позе, перед началом схватки. Поединок происходил в Олимпии на площадке, посыпанной толстым слоем песка. В отличие от современной борьбы древние ат­леты боролись не на ковре, а стоя, и для побе­ды нужно было бросить противника на песок трижды. Неизвестный скульптор изобразил бор­ца с атлетически тренированной фигурой, силь­ными руками и цепкими пальцами, словно под­стерегающим малейший просчет соперника. Сама поза борца передает напряженное ожида­ние и стремительную энергию юного атлета.

В изображениях кулачных бойцов художни­ки подчеркивали массу тела, состоящего, ка­жется, из одних мускулов. В древнем кулач­ном бою не, было деления по весовым катеториям, на раунды или победы по очкам. Схватка шла до тех пор, пока один из соперников не повергал другого на землю. В рисунке на краснофигурном килике V века до н. э. хорошо за­метны те кожаные ремни, которыми древние атлеты оплетали руки от локтя до кисти и пе­ревивали пальцы вместо современной боксер­ской перчатки. На вазе представлены юноши с высоко поднятыми руками, которые обмени­ваются ударами. У них характерная для древ­них кулачных бойцов поза: левая рука устрем­лена к противнику на уровне его лица, а пра­вая, согнутая в локте, готова нанести ему удар. Бойцы не стараются защищать грудь, так как в древности удары по корпусу считались непрофессиональными и, возможно, были вооб­ще запрещены. Любопытной особенностью боя было право бойца, сбившего с ног соперника, наносить удары лежащему, если тот не при­знал своего поражения.

Проверкой выносливости и мужества буду­щих воинов служил бег в тяжелых доспехах на два стадия, что составляло около 400 метров. Одного из участников этого состязания изобра­зил на дне краснофигурного килика афинский художник начала V века до н. э.

Рисунки на вазах переносят нас и на иппод­ром древней Олимпии, где происходят конные состязания. Наездники, сидящие на породис­тых скакунах, без седла и стремян, проскакав половину дистанции, ловко прыгали с лошади и старались, не отставая от нее, добежать до финиша. Бывало, что резвый скакун сбрасывал всадника у поворотного столба, как видно на рисунке Сизифа. Позу наездника в этом состя­зании прекрасно передал греческий скульптор III века до н. э. в бронзовой статуе мальчика, найденной на дне моря, у маленького островка Антикифера. Он был представлен скачущим на лошади (фигура ее не сохранилась).

Гонка колесниц, один из эпизодов которой запечатлен на чернофигурной амфоре VI века до н. э., была самым опасным состязанием древних Олимпиад. Ее участники должны были пройти двенадцать кругов по ипподрому, что составляло дистанцию около 13 километров. Наибольшую сложность представляли поворо­ты, где многое зависело от искусства возни­чего. Если колесница поворачивала слишком близко от столба, она могла врезаться в него. Нередко у поворотного столба сталкивались не­сколько колесниц, и возничие гибли. Победу в гонке присуждали не возничему, а хозяину упряжки, как правило, богатому и знатному рабовладельцу.

Торжественную церемонию награждения олимпионика — чемпиона древних Олимпий­ских игр мы видим на краснофигурной вазе VI века до н. э., где судья завязывает на голове атлета пурпурную повязку и вручает ему ветвь пальмы — «пальму первенства», знак победы на состязаниях. В последний, пятый, день ат­лет получал из рук главного элланодика олив­ковый венок, сплетенный из ветвей священного дерева, которое, по преданию, посадил Геракл и которое росло перед храмом Зевса Олимпий­ского.

Знакомясь со статуями олимпийских победи­телей и вазами, запечатлевшими их подвиги, мы еще лучше осознаем прекрасные и вдохно­венные слова Пиндара:

«Нет более славной по­беды, чем победа на Олимпийских играх».

Б. РИВКИН