|
ПАВЕЛ АНДРЕЕВИЧ ФЕДОТОВ
"Судьбой недоволен..."
 Па́вел Андре́евич Федо́тов (22 июня [4 июля] 1815, Москва — 14 [26] ноября 1852, Санкт-Петербург) — русский живописец и график, академик живописи, один из крупнейших представителей русского романтизма, родоначальник критического реализма в русской живописи.
Павел Андреевич Федотов родился в Москве 22 июня 1815 года в семье Андрея Илларионовича Федотова, служившего в армии во времена Екатерины, впоследствии обедневшего титулярного советника, и его жены Натальи Алексеевны Калашниковой. Крещён 3 июля в церкви Харитония в Огородниках, Никитского сорока. Помимо Павла, в семье было ещё несколько детей.
Детство русского живописца и графика, академика живописи, одного из крупнейших представителей русского романтизма, родоначальника критического реализма в русской живописи прошло в бедности и постоянной нужде.
У отца его был маленький деревянный домик; человек он был бедный, семья была большая, и дети, в том числе и Павлуша, росли без особенного надзора. Нравы улицы, где жили Федотовы, были самые патриархальные, какие еще долго существовали на окраинах Замоскворечья: все соседи по улице жили одной семьей, и подрастающее поколение проводило целые дни летом на сеновалах, а зимой на дворе в салазках. Художник Федотов рассказывал впоследствии о том, что все изображенное на его картинах есть плод его юношеских наблюдений в Огородниках и все типы, занимающие его, есть продукт чисто московский. 
Отец мечтал,чтобы сын был военным. В 11 лет был определён в Первый Московский кадетский корпус, где благодаря хорошим способностям и примерному поведению обратил на себя внимание начальства.
Способности у мальчика были блестящие, память была необычайная, и начальство могло быть смущено только тем обстоятельством, что на полях учебных тетрадей Федотова находилась целая коллекция портретов учителей и надзирателей, да еще вдобавок в карикатурном виде.
Павел блестяще учился, поражая преподавателей и товарищей разносторонними способностями – изучал иностранные языки, играл на гитаре, писал стихи, прекрасно пел, рисовал юмористические сценки из кадетской и полковой жизни, карикатуры на товарищей и начальство.
Кадета Федотова учитель рисования считал очень способным, но в журнале всегда отмечал ленивым. А Федотов не ленился, просто за булку к чаю вместо своих рисунков доделывал рисунки товарищей.
В 1830 году был произведён в унтер-офицеры, а в 1832-м — в фельдфебели, и в том же году окончил курс с отличием, причём по заведённому обычаю его имя было внесено на почётную мраморную доску в актовом зале корпуса. Его любимыми предметами были математика и химия, но в свободное от учёбы время он любил рисовать.
В 1834 году в звании прапорщика был направлен на службу в лейб-гвардии Финляндский полк в Санкт-Петербург, где прослужил 10 лет. Начав военную службу прапорщиком лейб-гвардии гренадерского Финляндского полка в Санкт-Петербурге, Федотов занимается музыкой, переводами с немецкого, пишет эпиграммы на друзей и товарищей, рисует на них карикатуры. Средств у Павла Федотова не было никаких, и тянуться за товарищами в кутежах он не мог. Через 3-4 года службы в полку молодой офицер начал посещать вечерние уроки рисования в Академии художеств, где усердно изучал формы человеческого тела, срисовывая их с гипсовых моделей. Федотов получил билет на право посещения рисовальных классов Академии художеств, благо казармы от нее располагались неподалеку. Интересная деталь — обязательные для художников академические штудии, рисунки с гипсовых слепков и копии классических полотен, выходили у Федотова хуже и скучнее зарисовок с натуры. Творческий метод художника – ни шагу без натуры. Жизнь в полку была трудной, но, несмотря на строгие требования тогдашней фронтовой и казарменной службы, он находил время для своего любимого занятия — рисования.
Десятки эскизов, сотни набросков готовились, прежде чем художник приступал к написанию самой картины.
В свободное от службы время упражнялся дома, рисуя акварельные и карандашные портреты своих сослуживцев, сцены полковой жизни и карикатуры. Так он прослужил десять лет. Портреты всегда были очень похожими, но особенно хорошо изучил Федотов черты лица и фигуру великого князя Михаила Павловича, изображения которого, выходившие из-под его кисти, охотно покупались продавцами картин и эстампов. Как то летом 1837 года великий князь Михаил Павлович, возвратившись в Петербург из поездки за границу для лечения, посетил Красносельский лагерь, где обожавшие его гвардейцы встретили шумной овацией. Пораженный этой живописной сценой Федотов начал работу и всего за три месяца закончил большую акварельную картину “Встреча великого князя”, в которой, кроме портрета его высочества, помещены портреты многих из участников торжества. Картина была представлена великому князю, который пожаловал художнику за неё бриллиантовый перстень. Этой наградой, по словам Федотова, «окончательно припечаталось в его душе артистическое самолюбие».
 Вслед за этим он принялся за другую картину, “Освящение знамен в Зимнем Дворце, обновленном после пожара”. Испытывая большую нужду, художник решился представить эту еще неоконченную картину великому князю, который показал ее своему августейшему брату. Результатом стало высочайшее повеление: "предоставить рисующему офицеру добровольное право оставить службу и посвятить себя живописи с содержанием по 100 рублей ассигнациями в месяц”.
Федотов долго раздумывал, воспользоваться ли ему царской милостью или нет. И тут приходит письмо от известного баснописца И. А. Крылова, пораженного талантом молодого офицера. Он убеждал его оставить военную службу, бросить “солдатиков и лошадок” и “отдаться своему настоящему призванию. Наконец Федотов подал прошение об отставке и в 1844 г. был уволен с чином капитана и правом носить военный мундир. Решение далось не просто. Федотов поставил на карту свою судьбу и судьбу своих близких. Расставшись с эполетами, он очутился в тяжёлых жизненных условиях: на скудную пенсию в 28 рублей 60 копеек в месяц, пожалованную государем, надо было содержать себя, помогать впавшей в нужду семье, нанимать натурщиков, приобретать материалы и пособия для работы. Федотов поселился вместе с верным слугой денщиком на Васильевском острове в маленьких холодных комнатах, разделяя с ним скудную трапезу, подчас терпя голод и холод. Веселый и добрый нрав Федотова во многом помогает ему, он верит в себя! Любовь к искусству поддерживала в Федотове оптимизм, помогала ему бороться с трудными обстоятельствами и настойчиво идти к намеченной цели — стать настоящим художником. С раннего утра Павел Федотов засаживался за свои эскизы и этюды, кутаясь от холода в тулупчик, надетый поверх халата, и только в жарко натопленных классах Академии отогревался от домашней работы. Работать художнику приходилось много: рука была непривычна к правильному рисунку, изломалась на постоянной карикатуре.
В Москве Федотовым жилось плохо: оттуда приставали с присылкою денег. Художник решил уделять семье часть своей пенсии и питаться обедом из кухмистерской за 15 копеек, разделяя скудную трапезу с своим денщиком Коршуновым, добродушнейшим типом искренно и беззаветно преданного своему офицеру солдата.
 Небольшая картина "Офицер и денщик" изображает забавную сценку: молодой офицер играет с крохотным котенком, ставшим на задние лапы. Рядом - денщик, раскуривающий трубку. Офицер, облик которого напоминает Федотова, держит в руках гитару, а в другой — палку. Его расплывающееся в улыбке лицо обращено к кошке. Денщик, писанный с реального федотовского денщика Коршунова — верного друга и помощника художника.
Выйдя в отставку, в первое время Павел Андреевич избрал для себя батальный жанр как область искусства, в которой уже успешно попробовал свои силы и которая в николаевскую эпоху сулила почёт и материальное обеспечение.
Чтобы расширить круг своих батальных сюжетов, ограничивавшихся до этого пехотой, Павел Андреевич стал изучать скелет и мускулатуру лошади под руководством профессора Заурвейда.
На веселый характер Федотова такая обстановка не влияла удручающим образом. Федотов верил в себя и в то, что из него выйдет действительный художник. В академических классах, под руководством профессора Зауервейда, тоже, по-видимому. как и Брюллов, сомневавшегося в его таланте, он изучал батальную живопись. Профессор требовал рутинной компоновки, той вылощенности и вылизанности в изображении солдат, какой требовало их начальство на майских парадах. Федотову все это было не по сердцу, и дома он отводил душу, изображая самые обыденные жанры, освещенные самым добродушным юмором автора. Чего не поняли Брюллов и Зауервейд, то понял Иван Андреевич Крылов — эта чисто славянская лениво-мощная натура. Он случайно увидел эскизы Федотова и, несмотря на всю свою лень, даже написал художнику письмо, убеждая оставить навсегда лошадок и солдатиков и приняться за настоящее дело — за жанр. Один художник чутко угадал другого; Федотов поверил баснописцу и бросил Академию. Из произведений, задуманных Федотовым в эту пору, но оставшихся только в эскизах, замечательнейшими, по отзыву его друзей, были «Французские мародёры в русской деревне в 1812 г.», «Переход егерей вброд через реку на манёврах», «Вечерние увеселения в казармах по случаю полкового праздника» и несколько композиций на тему «Казарменная жизнь», сочинённых под влиянием Хогарта.
Остроумие, тонкая наблюдательность, умение подмечать типичные черты людей разных сословий, знание обстановки их жизни, способность передать характер человека — все эти свойства таланта, ярко проявлявшиеся в рисунках Федотова, указывали на то, что истинным призванием художника являлась жанровая живопись. Послушавшись этого совета Крылова, по имевшимся в его альбоме наброскам Павел Андреевич написал маслом одну за другой две картины: «Свежий кавалер» (1848, другое название: «Утро чиновника, получившего первый крест») (1846) и «Разборчивая невеста» (1847, на сюжет басни Крылова).
В 1847 году живописцем была написана первая картина, которую Федотов решился представить на суд профессоров. Картина эта называлась "Свежий кавалер". Утро чиновника, получившего первый крестик и представляла чиновника, еле опомнившегося после пирушки, данной им по случаю получения ордена. Сам чиновник изображен в убогом халатике, с головой, завитой в папильотки, необутым и пререкающимся с кухаркой, которая показывает ему проносившиеся подошвы его сапог. Под столом виден один из вчерашних гостей, спросонья наблюдающий за домашней сценой. В общей композиции чувствуется прямое влияние английских жанристов, особенно в трактовке сюжета.
"Красавица, пока совсем не отцвела,
За первого, кто к ней присватался, пошла,
И рада, рада уж была..."
(И. Крылов)
В этих произведениях не могли не признать истинного таланта даже такие ярые поклонники монументальной живописи, как Брюллов, и советовали Федотову продолжать занятия в том же направлении.
Федотов решается отдать свои работы на суд всесильному тогда в Академии художеств Карлу Брюллову. Внимательно ознакомившись с рисунками Федотова,он сказал:
- Вам двадцать пять лет. Теперь поздно уже приобретать механизм, технику искусства,а без нее что же вы сделаете, будь у вас бездна воображения и таланта? Но попытайтесь, пожалуй,чего не может твердая воля, труд.
Художник начал упорно и самозабвенно работать. Казалось он вовсе не знал развлечений.
- Меня не станет на две жизни, на две задачи, на две любви – к женщине и искусству-говорил он.
Один из его друзей вспоминает: "Федотов работает так, что смотреть страшно".
- Я учусь жизнью, я тружусь, глядя в оба глаза, – говорил он друзьям.
Советом Академии Федотов был выдвинут на звание академика и получил денежное пособие, что позволило ему продолжить начатую картину «Сватовство майора» (1848, 1851 — второй вариант). Эта картина была готова к академической выставке 1848 года, на которой и появилась вместе со «Свежим кавалером» и «Разборчивой невестой». (В настоящее время все три картины находятся в Третьяковской галерее, в Москве).
В 1848 году Совет Академии единогласно признал художника академиком, исключительный случай для художника, которого не заканчивал эту самую академию. Специального художественного образования Федотов так и не получил.
 Публика с нескрываемым удивлением и восторгом стояла перед картинами Федотова: это было новое откровение, новый мир, открытый художником. До сих пор русская жизнь, как она есть, во всей ее реальной откровенности, не появлялась еще в живописи. Картина Федотова была написана в тех красках, в каких Гоголь писал свою "Женитьбу", опередив на несколько лет Островского с его высокохудожественными образами из московской купеческой жизни. Центр картины занимает невеста, одетая в широкое кисейное платье 1840-х годов, кинувшаяся из комнаты при известии, что приехал жених. Мать, одетая по-купечески, в шелковом повойнике, поймала ее за платье; старик отец наскоро запахивает свою сибирку; ключница, нянька и горничная суетятся у закусочного стола. Сваха в шелковом шугае, с неизбежным платочком в руках, стоит в дверях, оповещая о женихе. Сам жених виден в открытую дверь: это бравый усатый майор, в котором отчасти можно уловить черты лица самого художника. Равнодушным к общему переполоху остается только котенок, занимающий самый первый план картины и беззаботно умывающийся на паркете купеческой гостиной. После выставки имя Федотова стало известно широкой публике, в журналах появились хвалебные статьи критиков. Популярности Федотова способствовало то обстоятельство, что почти одновременно со «Сватовством майора» стало известно стихотворение, объяснявшее смысл этой картины, сочинённое самим художником и распространившееся в рукописных копиях.
"Начинается, начинается рассказ,
О том, как люди на свете живут,
Как иные на чужой счет жуют.
Сами работать ленятся,
Так на богатых женятся.
Майор толстый, бравый,
Карман дырявый.
Крутит свой ус:
Я, дескать, до денежек Доберусь..."
Такова была новая выдумка художника-разжевывать живопись своим рифмованным слогом, превращать зевак в слушателей, а слушателей в зрителей. Стихотворное пояснение, — настолько хорошо его стихи и живопись дополняли друг друга. Публика была в восторге. До сих пор русская жизнь, как она есть, во всей ее реальной откровенности, не появлялась еще в живописи.
Федотов с юных лет любил писать стихи, басни, элегии, альбомные пьесы, романсы, которые сам перелагал на музыку, и, в пору своего офицерства, солдатские песни.
Поэзия Федотова гораздо ниже созданий его карандаша и кисти, однако и ей присущи те же достоинства. Федотов не придавал большого значения своим стихам и не печатал, позволяя переписывать их только знакомым. Стихотворение к «Сватовству майора» справедливо считалось его знакомыми самым удачным произведением федотовской поэзии.
Друг Федотова писатель Дружинин вспоминает о необыкновенно кропотливой работе мастера по собиранию материала для "Сватовства":
- Под разными предлогами он входил во многие купеческие дома, придумывал, высматривал и оставался недовольным. Там хороши были стены, но аксессуары с ними не ладили; там годилась обстановка, но комната была слишком светла и велика. Один раз, проходя около какого-то трактира, художник приметил сквозь окна главной комнаты люстру с закопченными стеклышками, которая "так и лезла сама в его картину". Тотчас же зашел он в таверну и с неописанным удовольствием нашел то, что искал так долго.
 И в изображении людей Федотов также постоянно прибегал к работе с натуры.
- Когда мне понадобился тип купца для моего "Майора", – рассказывал художник, – я часто ходил по Гостиному и Апраксину двору, присматриваясь к лицам купцов, прислушиваясь к их говору и изучая их ухватки; гулял по Невскому проспекту с этой же целью. Но не мог найти того, что мне хотелось. Наконец, однажды у Аничкина моста я встретил осуществление моего идеала, и ни один счастливец, которому было назначено на Невском самое приятное рандеву, не мог более обрадоваться своей красавице, как я обрадовался моей рыжей бороде и толстому брюху. Я проводил мою находку до дома, потом нашел случай с ним познакомиться, волочился за ним целый год, изучил его характер, получил позволение списать с моего почтенного тятеньки портрет /хотя он считал это грехом и дурным предзнаменованием/ и тогда только внес его в свою картину. Целый год изучал я одно лицо, а чего мне стоили другие...
 Академическая выставка 1848 года доставила Павлу Андреевичу, кроме почёта и известности, небольшое улучшение материального положения: в дополнение к пенсии государственного казначейства было отпущено по 300 руб. в год из суммы, ассигнуемой кабинетом Его Величества на поощрение достойных художников. Такой же огромный, если не больший, успех имела эта картина в Москве. Она принесла художнику и материальное благосостояние, но, к сожалению, судьба слишком поздно пришла на помощь художнику. Федотов мечтал поехать в Лондон и учиться у тамошних жанристов, но недуг уже гнездился в нем и подтачивал его жизнь. Напряженная нервная жизнь и несчастная влюбленность содействовали развитию в нем тяжкой психической болезни.
В феврале 1850 года в Москве семья Павла Андреевича попала в бедственное финансовое положение; художник бросает все дела и едет помочь родным. Из его картин с петербургской выставки и из нескольких рисунков сепией была устроена выставка, приведшая московскую публику в ещё больший восторг. Федотов вернулся из Москвы довольным, здоровым, полным радужных надежд и снова принялся за работу. Теперь ему хотелось внести в своё творчество, направленное перед этим к обличению пошлых и тёмных сторон русской жизни, новый элемент — истолкование явлений светлых и отрадных.
 Важное место в творчестве Павла Андреевича заняли портреты, в которых ирония уступила место светлому, созерцательному лиризму. Вообще несовершенный в технике, Федотов-портретист значительно уступал Федотову-жанристу. Тем не менее до нас дошло несколько его оригинальных работ в этом роде. Среди них выделяется«Портрет Надежды Павловны Жданович, в замужестве Вернер, за клавесином» (1849, Русский музей, Санкт-Петербург).
 Портрет Анастасии Михайловны Гриневой. Жесть, масло. Подобный материал не характерен для Федотова. Художник предпочитал холст или бумагу. Георгий Васильевич Гринев заказывает Павлу Федотову портрет своей жены, небольшой, для своего кабинета. Заказ оказался роковым. Почти сразу Гренев умирает. Но Анастасия Михайловна не захотела ставить художника в сложное положение отказом от портрета. Они были знакомы с родной сестрой Павла Федотова, а деньги предназначались ей в помощь...
Посыпались заказы, замыслы будущих картин возникали у него один за другим. Но радость была недолгой и не всё у художника было суждено осуществиться.
Однако, несмотря на то, что к концу 1840-х годов к художнику пришло заслуженное признание, даже в этот, лучший период творчества Федотова не всё было безоблачно.
Наступил самый тяжелый период в его жизни. В России наступило мрачное время николаевского произвола и цензурного террора. Любое проявление критической мысли преследовалось: запрещены литографии с его картин,все заказы были аннулированы. Был закрыт журнал “Современник”, в котором он сотрудничал, не увидели свет рисунки художника из “Нравственно-критической серии”. В прессе началась травля художника. Положение усугубилось-скончался отец. Нет помощи семьи. Он остается без средств к существованию. В 1851 году, чтобы заработать денег, Федотов берется писать "патриотическое" полотно "Приезд Николая I в институт", но так и не заканчивает его; художник не смог переступить через себя и стать "оплаченным льстецом". Такая принципиальность художника. От Федотова отворачиваются меценаты, богатые и влиятельные люди, ранее благоволившие ему. Принципиальность художника наряду с сатирической направленностью его творчества вызвала повышенное внимание цензуры.
 На возникновение замысла картины "Вдовушка" повлияла судьба овдовевшей сестры Федотова, оставшейся после смерти мужа с двумя маленькими детьми, повергнутой в пучину новых бедствий — долгов, нищеты, да еще в ожидании явиться на свет еще одного ребенка. Образ привлекательной молодой женщины, постигнутой великим несчастьем — потерей любимого мужа — полон сожаления об утраченном счастье. В портретной раме на комоде должен быть портрет покойного мужа, но Федотов не удержался, написал себя самого, только в гусарском мундире...
Картина "Вдовушка" представляет повторение оригинала и изображает вдову офицера, собравшую свой скарб для переезда на другую квартиру. Хотя полотно "Вдовушка" и принадлежит к позднейшим произведениям Федотова, но она в значительной мере уступает первым двум картинам: в ней чувствуется какой-то сентиментализм. В Третьяковской галерее есть несколько акварелей и сепий, а также портрет масляными красками графини Е.П. Растопчиной.
"Судьба, как неразмотанный клубок, каждая нитка, не знаешь, цельная или с узлами, что такое и как велика, на чем конец намотан. Ничего не знаешь", — писал он в дневнике.
 Цензура запретила издание «Вечером вместо преферанса», задуманное Федотовым и его ближайшим другом Евстафием Бернардским, который примыкал к петрашевцам и проходил по их процессу. Также был запрещён «Иллюстрированный альманах» Некрасова, для которого Федотов делал иллюстрации. Перегибы цензуры Федотов описал в баснях «Усердная хавронья», «Тарпейская скала».
В 1851 году, чтобы заработать денег, художник принялся за композицию «Возвращение институтки в родительский дом», незаконченную им и заменённую другим сюжетом: «Приезд Николая I в патриотический институт», также оставшимся разработанным только наполовину.
Незавершённые картины «Анкор, ещё анкор!» (1851, Третьяковская галерея, Москва) и «Игроки» (1852, Музей русского искусства, Киев, Украина) полны чувства фатального абсурда бытия и мыслей о бессмысленности человеческого существования, предвосхищающих тему абсурда в искусстве символизма.
В картине "Игроки" художник попытался изобразить происходящее не объективно, а с точки зрения проигравшегося героя, которому его партнеры кажутся страшными фантомами.
Сюжет картины "Не в пору гость" или "Завтрак аристократа", как всегда у Федотова, читается достаточно ясно обедневший аристократ сидит в роскошном показном интерьере. Заслышав шаги гостя, он прячет кусок хлеба, который составляет весь его завтрак. Перед нами одна из любимых федотовских тем — ложь, надувательство, скрывающиеся за видимым благополучием.
 Федотов написал между делом прямо из окна комнаты свой единственный пейзаж "Зимний день. Васильевский остров. Петербург", на нём художник изобразил самого себя, идущего вдоль дороги с рулоном бумаги в руках.
Весной 1852 года его характер круто изменился; из веселого он сделался задумчивым, стал говорить, что много времени прошло, много воды утекло, но что еще не поздно, пока есть еще фашины и камни, еще можно задержать течение.
 Им была задумана новая картина "Возвращение институтки в родительский дом". Сюжет должен был быть развит в том направлении, что институт, где была барышня много лет, принадлежал к числу аристократических; она мечтала все время о возвращении домой, рисуя в грезах домашний очаг земным раем, и теперь, на пороге родительского дома, остановилась, пораженная беднотой встретившей ее обстановки. Для того чтобы добыть средства для писания этой картины, Федотов повторил "Сватовство майора" и получил за него очень почтенный куш, но все эти деньги он истратил без толку, на всякий вздор и на подарки своей невесте. Когда все деньги вышли, тогда только приятели догадались, что художник ненормален и нуждается в строгом надзоре.
Заботы и разочарование вместе с постоянным напряжением ума, рук и глаз, особенно при работе в вечернюю и ночную пору, оказали разрушительное воздействие на здоровье Павла Андреевича. У художника ухудшилось зрение, он стал страдать приливами крови к мозгу, частыми головными болями, состарился не по годам, и в самом его характере происходила всё более заметная перемена: весёлость и общительность сменились задумчивостью и молчаливостью. Болезненное состояние перешло в полное умопомешательство.
 Весной 1852 года у Павла Андреевича обнаружились признаки острого психического расстройства. Его поведение отличалось странностью. Вскоре академию известили из полиции, что «при части содержится сумасшедший, который говорит, что он художник Федотов».
"Анкор, еще анкор!" последняя не оконченная картина художника. Художник передал всю нелепость лишенного смысла существования, губящего человеческую душу. Картина была создана в год трагической смерти художника. Стоящий на постое где-то в глуши офицер забавляется. Отложив наскучившую гитару, он принялся гонять через палку пуделя, повторяя вперемежку по-русски и по-французски слова команды: "Анкор, еще анкор!". Нет чувств, нет желания. Глубокое одиночество словно заточенного в этой душной избе человека создают ощущение полной безнадежности, безысходной тоски.
 Федотова пришлось поместить в лечебницу для душевнобольных, и там он окончил свое грустное существование, изредка посещаемый приятелями, иногда кроткий, иногда буйный. Друзья и начальство Академии поместили Федотова в одну из частных петербургских лечебниц для душевнобольных, а государь пожаловал на его содержание в этом заведении 500 руб., повелев прилагать всевозможные старания к исцелению несчастного. Но недуг шёл вперёд неудержимыми шагами. Болезнь прогрессировала, и осенью 1852 года знакомые выхлопотали перевод Павла Андреевича в больницу Всех скорбящих на Петергофском шоссе. После пяти месяцев мучений Павел Андреевич Федотов скончался 14 (26) ноября 1852 года, забытый всеми, кроме немногих близких друзей. В последнии минуты жизни с ним был только его преданный слуга и друг денщик Коршунов. Придя в рассудок недели за две до своей кончины,он скажет врачу: "Судьбой недоволен...". Ему было всего 37 лет. Только восемь лет своей жизни отдал Павел Федотов живописи, но и то немногое, что он оставил после себя, справедливо названо Стасовым "чистым золотом". Многие картины остались незавершенными.
 Хоронили художника 18 ноября 1852 года, и большая толпа почитателей шла за его гробом. Плакал и убивался на его могиле больше всех его денщик Коршунов. Федотов был похоронен на Смоленском православном кладбище. Цензурный комитет запретил публиковать известие о смерти Павла Андреевича в печати. При жизни художника не было напечатано ни одного его литературного сочинения. Его поэма «Поправка обстоятельств, или Женитьба майора», изданная в 1857 году в Лейпциге, была запрещена для распространения в России. В 1936 году прах художника был перезахоронен в некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры с установкой нового мраморного памятника, сооруженного на пожертвования его близких друзей и почитателей.
После Федотова картин осталось немного.
Павел Андреевич Федотов является родоначальником критического реализма в русской живописи. В его творчестве преобладают два направления. В первом направлении преобладают рисунки и эскизные наброски, созданные под сильным влиянием Хогарта. Ещё плохо владея рисунком, Федотов добивается не столько точного воспроизведения действительности, сколько рельефно выставляет напоказ общечеловеческие слабости и недостатки, осмеивает пошлые или тёмные стороны современных ему русских нравов.
 Сюжет этих произведений отличается сложностью и запутанностью. Их основная идея подчёркивается добавлением к выражающей её главной сцене побочных эпизодов. Художник не скупится на аксессуары, способные усилить раскрытие сюжета и иногда совершенно загромождает ими свою композицию. Движение человеческих фигур хотя и характерно, но угловато и утрированно. То же самое надо сказать и о лицах, тип и экспрессия которых переходят в гримасу. Преобладающий элемент этих работ — карикатура.
По мере того, как Федотов совершенствовался, характер его произведений менялся, становясь менее изысканным. При этом типичность изображаемых фигур, осмысленность их движений и экспрессивность лиц не только не ослабевали, но и возрастали вследствие того, что художник всё чаще работал с натуры, не навязывая ей форм и выражения, представлявшихся его фантазии, но подыскивая в реальном мире то, что соответствовало этим представлениям.
Нагромождённость композиции, разъяснение её посредством разных мелочей постепенно сменялись простотой и естественностью. Самая идея, ложившаяся в основу композиции, становилась всё более серьёзной и близкой к жизни. Стремясь идти в этом направлении и преодолевая затруднения, возникавшие из-за недостаточного владения техникой, Федотов, благодаря своему острому уму, редкой наблюдательности и упорному трудолюбию достиг блестящих результатов. Но результаты были бы ещё более поразительны, если бы судьба дала ему лучшие условия и жизнь его не прервалась бы столь жестоко и преждевременно.
 Тем не менее, и сделанного им достаточно для того, чтобы его имя осталось навеки одним из самых славных имён в истории русского искусства. Он открыл новую, ещё никем до него не тронутую в русской живописи жилу национальности и сатиры, первый из всех художников показал пример удачной её разработки и оставил её в наследство возникшим после него талантам.
Павел Андреевич Федотов — одинокая и трагическая фигура в русском искусстве середины XIX в. Как и многие талантливые люди того времени, он жил и умер недостаточно понятым и оцененным современниками. Судьба не дала ему ни душевного равновесия, ни
материального благополучия, ни простых человеческих радостей, ни даже смерти достойной. Но память о нем будет жить в веках...
|
