История одного шедевра

«Новгородский торг» А. М. Васнецов

Это восьмая из серии «Картин по русской истории» — «Новгородский торг» А. М. Васнецова. Как и все его произведения на историческую тему, она наполнена жизнью, движением, множеством деталей. Мы как бы оку­наемся в повседневный размеренный и разумный быт далеких времен. Основная мысль картины — пока­зать значение торговли в жизни Новгорода Великого. Это наглядная иллюстрация (не только примени­тельно к данному тексту, но и другой научной литературе) того, что Нов­город был не только феодальной и боярской республикой, но и важным торговым центром, тесно связанным с русскими землями и многими за­падными странами — прежде всего с Ганзейским союзом, игравшим большую роль в средневековой Ев­ропе.

В очерке С. А. Князькова делает­ся упор на то, что торговля была главным делом Новгородской рес­публики и в первую очередь самого господина Великого Новгорода. О прочих занятиях он упоминает вскользь, как о неосновных. Однако нужно отметить, что земледелие, осо­бенно животноводство, играло су­щественную роль в жизни новгород­ских земель, где существовали об­ширные боярские вотчины, произво­дившие немало сельскохозяйствен­ной продукции. Да и охота, рыбо­ловство, прочие промыслы давали ощутимую прибавку к столу нов­городцев. Хотя автор прав, конечно, в том, что Новгороду постоянно не хватало хлеба — его ввозили, как го­ворили тогда — «снизу», из По­волжья, Рязанской земли.

Больше и подробнее можно было бы рассказать не только о купече­ских артелях — таких, как «Ивано­во сто», но и о существовании про­фессиональных ремесленных и цехо­вых объединений, о чем довольно много говорится в трудах наших историков Б. А. Рыбакова и М. Н. Ти­хомирова. Хотя это были и менее развитые организации по сравнению с западноевропейскими купеческими гильдиями и ремесленными цехами, но они все же существовали.

Наконец, помимо явлений, связан­ных с хозяйственной жизнью, С. А. Князьков говорит о том, как активная торговая деятельность го­рода отразилась в новгородской культуре — былинном эпосе. К по­вествованиям о Ваське Буслаеве и знаменитом Садко надо добавить (в литературе об этом говорилось не раз), что главным действующим лицом последней былины служит, вероятно, реальное историческое ли­цо — богатый новгородский гость, которого звали Сотко Сытинич. И это было распространенным в устном народном творчестве, когда за фан­тастическими подчас персонажа­ми стояли реальные прототипы — в некоторых случаях один чело­век, в других — несколько, кото­рые затем обобщались в былинный образ.

В. БУГАНОВ,

доктор исторических наук

Картина изображает тор­говую площадь в Новго­роде Великом времен расцвета его политиче­ского и торгового могу­щества. Перед нами пло­щадь   около   наиболее   чтившейся   в торговом   мире древнего Новгорода церкви святого Иоанна, что на Опоках. Эта церковь существует и до  сих пор в Новгороде, но новгородец XII или XIII веков, если бы он чудом встал из вековой могилы, не узнал бы теперь своего святого великого Ивана, что на Петрятином дворище,— так    сильно пострадала и изменилась церковь от многочисленных грубых и  неумелых пристроек,   поправок, «реставраций». Площадь у храма святого великого Ива­на, что на Опоках, была средоточием и торговой, и политической жизни Великого Новгорода. С берега, на ко­тором она стоит, отступая несколько десятков сажен от реки, открывался широкий довольно вид-панорама   на центральную часть старого вечевого города. Картина воссоздает эту пано­раму. Вдали, на заднем плане возвы­шаются стены «детинца» — Новгород­ского кремля, за которыми виднеются главы Софийского собора, Евфимьева башня и звонница собора. Проезжие, или Водяные, ворота детинца выходят к мосту через Волхов, поставленному на «клетях» — опущенных в воду сру­бах, наполненных камнем. Мост сое­диняет детинец и всю Софийскую сторону с Торговой, на которой во главе моста стоит каменная башня с воротами. На водяной башне детинца видны часы немецкой работы, состав­лявшие гордость Новгорода. От моста к воротам детинца идут низкие дере­вянные ряды-балаганы, где сидели торговцы всякой мелочью. На время осады и мост и эти ряды, конечно, уничтожали. На Волхове, который, судя по снегу, должен скоро покрыть­ся льдом, видны последние суда тор­говых людей, спешащих грузить их, чтобы до мороза уйти на Ладогу, где стоят, дожидаясь их, немецкие кораб­ли.

Первый план картины изображает «Великий ряд» — постоянные лавки и торговые амбары, с «торгом» перед ними, где продавался товар с возов «возниками», прибывшими со всех концов обширных новгородских владе­ний. У самого храма видны город­ские весы, где особый городской чи­новник собирал «весчее» — сбор за взвешивание товара: городские весы гарантировали правильность взвеши­вания и доставляли доход святому Ивану. Направо в самом углу картины изо­бражен меняла с кожаной сумой для денег через плечо, стоящий за своим столом-прилавком, на котором стоят маленькие весы для взвешивания руб­лей. Рубля в качестве целой отчека­ненной монетной единицы тогда еще не существовало, и рублем называли счетную меру. Налево стоит воз с укругами воска, которые привезший также во избежание промедления в доставке товара, новгородское прави­тельство установило постоянную таксу за провоз товара от берега до немец­кого двора. До двора немецкого пола­галось 10 кун с воза, а до готского — 15 кун.

Кроме этого пути, немцы могли во­зить свои товары через Псков и через Нарву по сухому пути; это был пре­имущественно зимний путь. Возить иноземный товар другими дорогами в Новгород запрещалось, и товары, привезенные не указанными путями, отбирались в казну.

Немецкий двор был обнесен высо­кой стеной, и его охраняла масса цепных собак и немецкая стража. По договорам новгородцы не могли строить здания около этого двора и держать здесь товар, не могли даже собираться возле и играть в свайку. Во дворе стояла церковь и большое здание с обширной палатой — «грид­ницей», где собирались иностранные купцы; около этой комнаты была мень­шая для слуг, тут же помещались и отдельные спальни. Кругом всего зда­ния были выстроены клети или амбары для склада товара; но товаров приво­зили такое множество, что они не помещались в амбарах и свали­вались в общей комнате и даже в церкви.

Благодаря тем привилегиям, какими немцы сумели обставить себя в Нов­городе, и тяжелому кулаку Ганзы, которая не скупилась показывать его слабейшим друзьям и союзникам новгородская торговля с заграницей скоро совершенно очутилась в неме­цких руках, и роль новгородских куп­цов свелась к покупке того, что при­возили немцы, и перепродаже внутрь страны. Немецкие купцы заранее уго­варивались между собой и покупали товар у новгородцев по тем ценам, по каким хотели, и новгородцы ничего не могли с этим поделать, несмотря на то, что некоторые товары, напри­мер, восточные, немцы только от нов­городцев и могли получить. Лучшая организация, как всегда, побеждала. Иностранные товары Новгород поку­пал, конечно, не только для себя, но и для перепродажи в другие русские области. Новгородские купцы постоян­но ездили в Суздаль, Владимир, Киев, Чернигов, Галич, даже в Литву. Явля­ясь продавцами иноземных товаров, новгородцы были в то же время и по­купателями туземных для загранично­го рынка.

Самым важным предметом торговли Новгорода с другими русскими княжествами был хлеб, в котором Новго­род нуждался не только для перепро­дажи иноземцам, но и для себя, так как болотистая новгородская почва родила хлеба мало. Хлеб шел в Нов­город из Рязани, по Оке и Москве-ре­ке на Волоколамск, а с верхнего По­волжья на Тверь и Торжок. Неуро­жаи и войны, стеснявшие доставку хлеба в Новгород, бывали иногда причиной страшных голодовок в Нов­городской земле. Так, в 1187 году цены на хлеб в Новгороде поднялись так, что родители продавали немцам своих детей, только бы спасти их от ужаса голодной смерти. Такая зависимость Новгорода в столь существенном во­просе, как хлеб насущный, от других русских земель была причиной того, что сильные князья, как Андрей Бого-любский, а впоследствии и москов­ские, могли держать Новгород в пови­новении, не прибегая к оружию: сто­ило им только прекратить доставку хлеба на новгородские рынки, и сми­ренный ожиданием голода Господин Великий Новгород шел на уступки даже перед побежденным в открытом бою противником, державшим в своих руках ключи от житниц Поволжья и Рязани.

Крайняя небезопасность тогдашней торговли, отдаленность рынков, труд­ность дороги к ним, необходимость быть сильными и вооруженными при торгово-промысловых экспедициях в страны дикарей,— все эти обстоя­тельства заставляли новгородских купцов вести свою торгово-промыс-ловую деятельность артелями или ком­паниями. Купеческих артелей было в Новгороде много; разделялись они или по товару, которым участники их торговали, или по местности, куда они ходили; сообразно с этим в Новго­роде были артели купцов низовских, то есть торговавших с Низовой зем­лей, как тогда в Новгороде называли Суздальскую область; поморскими купцами звались те, которые ходили на Балтику или на Белое море; купцы, торговавшие солью, назывались пра­солы.

Особенное значение имела в Новго­роде артель купцов, соединившихся около храма св. Иоанна Предтечи, или, по-новгородски, у Ивана Велико­го в Опоках. Всякий купец, пожелав­ший вступить в «Иваново сто», дол­жен был внести вклад —50 гривен и, кроме того, пожертвовать 29/2 грив­ны в пользу церкви св. Ивана на Опо­ках. Такой купец уже навсегда делал­ся участником Ивановой сотни и пе­редавал это право своим детям. В от­личие от других купцов его называли «пошлым», то есть старинным купцом, и в этом заключалось много гордости и довольства для тогдашнего купца; принадлежность к Ивановой сотне сильно способствовала кредиту и по­ложению купца в торговом мире. Куп­цы, записавшиеся в «Иваново сто», имели большие привилегии; так, они имели право получать от города воен­ный отряд для конвоя их торговых экспедиций, отправляющихся, на­пример, на Урал; в минуты торговых затруднений, грозивших ивановско­му купцу «изгойством», то есть банк­ротством, он получал из общест­венной кассы подмогу, которая рас­кладывалась на всех участников сотни.

У Ивана Великого на Опоках нахо­дился общественный гостиный двор, где купцы складывали свои товары и где в особой «гриднице», то есть обширной палате, они собирались для рассуждений об общих делах. Для ведения текущих дел общества они вы­бирали из своей среды старосту, кото­рый сам выбирал себе помощников. Общественная касса помещалась в са­мой церкви. На хорах церкви св. Ива­на находились лари — вделанные в стену шкапы, где хранились торго­вые книги, документы, все новгород­ские грамоты и договоры; церковь св. Ивана являлась, таким образом, государственным архивом для всего Новгорода вместе с храмом св. Со­фии, где хранились еще и духовные грамоты. В подвалах церкви св. Ивана складывались товары и находилась общественная касса. Около церкви помещался рынок, торг, и стояли весы, на которых вешали товары; при весах состояли особые выборные присяж­ные чины, которые производили взве­шивание и наблюдали за правиль­ностью веса и торговли; за взвеши­вание, как и при продаже товара, взималась с покупателя особая пош­лина. Рядом с большими весами на­ходились еще малые, служившие для взвешивания драгоценных металлов, слитки которых заменяли тогда чекан­ную монету. При церкви св. Ивана со­стоял и торговый суд, председателем которого был тысяцкий. Таким обра­зом, церковь св. Ивана на Опоках, возле которой объединились богатей­шие купцы, являлась как бы центром всей новгородской торговли.

Успешная торговая деятельность подняла необыкновенно силу и зна­чение Великого Новгорода; торговлей жило все новгородское население, и торговый человек в Новгороде — са­мая большая сила; никакой договор, никакое решение не проводится на ве­че без согласия купца; предприимчи­вая, полная опасностей, удачи и не­удачи торговая жизнь вырабатывала из новгородцев и людей предприим­чивых, упорных, настойчивых, дерз­ких и смелых. Новгородские былины о Ваське Буслаеве и о Садко рисуют яркими красками надменную и бесша­башную удаль новгородского купца-богача. Эта удаль и отвага, не нахо­дя себе исхода на родине, заставляла многих новгородцев уходить на сторо­ну, на Волгу, главным образом в стра­ну старинных врагов Новгорода — суздальцев, чтобы грабить здесь лю­дей и торговые суда. Эти разбойничьи походы новгородских удальцов-ушкуйников часто бывали причиной больших и опасных для Новгорода недоразумений с соседями. В 1375 го­ду какой-то новгородец Прокоп собрал ватагу в 2000 человек и из Двинской земли прошел на Волгу. Здесь ушкуй­ники напали на Кострому. Велико­княжеский воевода бежал, и Прокоп с товарищами разграбил город, на­брал много всякого добра, пленил жи­телей, не щадя женщин и детей, и по­шел вниз по Волге, где пограбил ок­рестности Нижнего Новгорода, раз­грабил множество купеческих судов, перебил бесерменских, то есть татар­ских, персидских и бухарских купцов. В г. Булгарах он продал татарам весь свой полон и добрался до Астра­хани, где какой-то татарский князь пе­ребил всю ватагу Прокопа. Новго­родских ушкуйников знали и в Перми и в Заволочье, на своих лодках про­никали они на Белое море и грабили северные берега Норвегии.

С. А. КНЯЗЬКОВ