Полховская роспись

Ранней весной на рынках многих городов страны появляются на прилав­ках груды расписных деревян­ных изделий — «тарарушек», как их называют. Матрешек, птичек-свистулек, солониц, круг­лых коробок, грибов-копилок — всего не перечислишь. Игрушки эти так ярко-праздничны, что возле них нельзя не остановить­ся. И у всех, кто, любуясь, пере­бирает разложенные для прода­жи изделия, невольно светлеют лица.

Родина «тарарушек» - село Полховский Майдан на юге Нижегородской (Горьковской) области. Промысел расписной точеной игрушки воз­ник здесь сравнительно недав­но - в 1930-е годы, а оконча­тельно сформировался в 1950-е. Еще позднее стали делать иг­рушки в соседней деревне Крутце. Но, несмотря на «юный» воз­раст, искусство Полховского Майдана и Крутца имеет сложившиеся традиции, собствен­ный изобразительный язык. «Тарарушки» вы ни с чем не спута­ете.

Среди признанных центров народного творчества Полхов­ский Майдан занимает особое место. Замечательно уже то, что промысел родился тут в XX сто­летии — веке «мыслящих» ма­шин и поточных линий. Причем возник сам по себе, можно ска­зать, стихийно: как ответ народ­ного искусства на усилившуюся тягу человека к вещам, как бы хранящим тепло рук мастера, их изготовившего.

Полховские и крутцовские ма­стера сувениров не делают — все их изделия имеют точное на­значение в быту. Матрешки, свистульки, пробочные пистоле­ты, кони и балалайки — игруш­ки для детей. Круглые коробки, солоницы, грибы для штоп­ки охотно покупают взрослые, чтобы хранить разные хозяй­ственные мелочи: соль, лавро­вый лист, нитки. В практиче­ском предназначении каждой вещи — преемственность тради­ций подлинного народного ис­кусства.

Промыслом в Полховском Майдане занято почти все насе­ление, и взрослые и ребята. То­карные и живописные традиции дети перенимают у родителей, поэтому у каждой семьи свой почерк. Все село — можно ска­зать, огромная художествен­ная мастерская.

Процесс изготовления каждой игрушки состоит из нескольких этапов. Летом запасают древе­сину. Липовые бревна распили­вают и высушивают на солнце. Осенью мужчины вытачивают из дерева заготовки будущих изде­лий (маленькие токарные мас­терские здесь почти в каждом доме). Токарное производство известно в этих краях с XVIII ве­ка, и мастерства майданским то­карям не занимать. А от него зависит очень многое: размеры и форма предмета подскажут по­том "содержание" композицию и ритм росписи.

Когда выпадет снег и сель­скохозяйственные работы закон­чатся, женщины и детвора начи­нают расписывать игрушки. Сна­чала заготовки грунтуют разве­денным крахмалом. Мастериц, выполняющих роспись, называ­ют здесь красильщицами. Они завершают работу над издели­ями.

После окончания росписи иг­рушки покрывают нитролаком. Не изменяя цвета, он делает его более ярким и звучным.

Иногда говорят, что полховские «тарарушки», дескать, вы­зывающе ярки, аляповаты. И во­обще, мол, это не искусство, а всего лишь «базарный товар». Попробуем разобраться, так ли это.

Произведения народного твор­чества всегда отличались боль­шой цветовой насыщенностью. В этом переизбытке цвета — хва­ла буйному богатству природы, радостное любование жизнью (как бы тяжела она порой ни была), свойственное народному мировосприятию. В полутемном интерьере крестьянского жили­ща расписная прялка, красоч­ная глиняная игрушка, вышитое полотенце играли роль необхо­димых цветовых и даже свето­вых акцентов. Словно праздник заглядывал вместе с ними в дом.

В творчестве полховских и крутцовских мастеров цвет, как и в старом крестьянском искус­стве, продолжает играть веду­щую роль. Традиционной для промысла является роспись ани­линовыми красками. Они про­зрачны и позволяют работать лессировками — получать нуж­ный цвет, нанося одну краску поверх другой. Для «классиче­ской» майданской игрушки ха­рактерно сохранение естествен­ного цвета дерева в фоне.

Любимый сюжет полховских мастеров — матрешка. Здешние матрешки торжественны и на­рядны. Всем им присущи горде­ливая праздничность, эмоцио­нальная приподнятость облика.

Вот одна из них, расписанная Н. Кусмаровой. Мастерица ис­пользовала традиционные ани­линовые краски. Палитра состо­ит из пяти цветов: желтого, ма­линового, синего, зеленого и чер­ного. Черный цвет — рисующий. Тонкими, энергично проведен­ными линиями прорисованы чер­ты лица. Глаза, нос, рот поса­жены близко, брови сходятся у переносицы, придавая красави­це вид сосредоточенного самодо­вольства. Из-под яркого платка выпущены завитки черных куд­рей.

Композиционный центр роспи­си — передник. Он сплошь за­ткан цветами, яблоками, листья­ми. Огромный ярко-малиновый пион распустился в правом ниж­нем углу. У него звонко-синяя сердцевинка и желтые тычинки. Значительная по величине по­верхность цветка уравновеши­вается малиновыми боками яб­лок, которые спускаются по вет­ке, обнимающей слева все клей­мо. Маленькие малиновые сердцевинки имеют и два синих цве­точка, расположенных на диаго­нали, идущей из левого верхнего угла к центру. Их движение за­вершается синей сердцевинкой пиона. Так же тщательно проду­ман ритм желтых пятен, скомпо­нованных кольцом. Зеленые лис­тья, заполняющие поверхность передника, связывают его рос­пись с зеленым цветом юбки, а малиновый платок, покрываю­щий голову и плечи матрешки, объединен с многоцветней пе­редника и цветком на голове иг­рушки. Сосредоточивая внима­ние зрителя на лице и передни­ке, мастерица написала платок и юбку методом сплошной залив­ки в два цвета: красный и зе­леный без орнамента.

Мы видим, что, используя рез­ко контрастные цвета (малино­вый и зеленый, синий и жел­тый), красильщица сохранила цельность колористической гаммы. А с помощью выверенного ритма цветовых пятен придала всему облику матрешки празд­ничную приподнятость. И сдела­ла это мастерски!

Л. Кадамова расписала гриб-копилку тоже анилиновыми красками. Но смотрится ее рабо­та по-другому. Силуэты цветов, бутонов и листьев написаны здесь без предварительного «на­ведения» рисунка черным кон­туром. Такой прием требует от красильщицы особенно большой композиционной одаренности.

Ритм цветовых пятен подчер­кивает упругую пластику точе­ной ножки гриба. Вглядитесь: сердцевинки цветов расположе­ны в точках наибольшего на­пряжения кривой, рисующей си­луэт игрушки. А тонкие ветки послушно ложатся по форме ножки.

А. Красилыцикова расписала круглую коробку нитрокраска­ми. Фон она сплошь сделала ко­ричневым. И вот на этой теплой поверхности расцвели белые крупные цветы. Сквозь неплот­ный слой белил просвечивает подложка — и лепестки кажут­ся прозрачными, приобретают материальность. Зеленые листья по тону приближаются к основе, но написаны гораздо плотнее. Световое звучание нарастает от коричневой глубины фона и тем­но-зеленых листьев к тяжелым розовым бутонам и завершается яркими белыми цветами, как бы вобравшими в себя всю силу све­та. Розовые бутоны и белые цве­ты тонально объединены поса­женными в точно найденных ме­стах веточками мимоз.

Очень часто на крышках полховских коробок и грибов воз­никают полуфантастические пей­зажи. В них та же плоскост­ность, отсутствие полутонов, по­вышенная декоративность. Осо­бенно любят мастерицы писать «закаты», инстинктивно выби­рая состояние природы, когда цвет наиболее напряжен и силу­эты предельно четки.

Наряду с токарной делают в Полховском Майдане и топорно-щепную игрушку: ярко раскра­шенные балалайки и коней в упряжках. О древней «солнеч­ной» символике коня мастера, конечно, не задумываются. Но полыхающий цвет росписи и здесь звучит радостным гимном жизни.

Вот  гриб-копилка,   выполнен­ный в «фабричной» манере. Сюжетное изображение перенесено на ножку, что само по себе на­рушает логику росписи; Ведь травы, цветы и листья, обнима­ющие ножку гриба в традицион­ной игрушке, являются как бы напоминанием о лесной поляне с ее мхами и травами. Здесь же вокруг основания размещен сельский пейзаж с домиками, деревьями, фигурками людей. Верх ножки свободен от изобра­жений, поэтому шляпка, сплошь заполненная мелкими яркими цветами, обведенными тонким черным контуром, зрительно не имеет опоры, «повисает» в воз­духе. Двойственное впечатле­ние производит и круглая короб­ка. Смотрится она эффектно. Однако крупные розы, заполня­ющие поверхность цилиндра, на­писаны слишком натурально, а попытка передать объем чужда плоскостному видению полхов-майданской росписи. Как видно, живая традиция оказывается по­рой надежной подмогой народ­ному мастеру.

Изделия, которые можно уви­деть на рыночных прилавках, тоже неравноценны. Попадают­ся среди них и «серые» вещи, и откровенно слабые. Нужно уметь их различать. Но в целом худо­жественный уровень промысла достаточно высок. Развивая бо­гатые традиции народного ис­кусства прошлых веков, лучшие из здешних мастеров создают произведения, отвечающие са­мым строгим эстетическим тре­бованиям. Искусство Полховского Майдана и Крутца живет и дарит людям радость.

Г. КЛОКОВА